Автор: Vincent Regy Kattise

Горькая судьба.

Грязная маленькая комната, лампочка почти не светит и все окружено тенями, они шевелятся и тянутся к ней, чтобы погасить. На стуле сидит мужчина-мышь со снежно-серебристо-блеклой шерстью, в нем с трудом можно узнать Дросселя. Да, прошло много лет, утекло много воды и освобожденный Марс воспрял, но он забыл своих героев. И теперь Дроссель один, совсем один, лишь Огонек, изредка приходит к нему, и то лишь для того чтобы старик не умер с голоду. Очки давно сломались, а новых нет, как и денег, и Дроссель, к счастью не видит и не слышит ничего. (Слух со временем пропал и почти полная тишина окружала его.) Ему было девяносто семь лет, внушительный для мыши возраст. и ему ничего не оставалось делать, кроме как сидеть и вспоминать, вспоминать прошлое. Ну, почему судьба так к ним жестока? Карабин решила, что Дроссель никуда не годится и ушла к другому. Еще до этого ушел Винни, он ушел туда, откуда не возвращаются. О, Дроссель прекрасно помнил это, он мечтал об этом забыть, но не мог, и у него перед глазами вставал нагло ухмыляющийся Винни.
- Ну, зачем так? Почему именно Винни? Почему?! – Думал Дроссель.
Эта наклонная кончилась так быстро, сначала веселые компании, потом героин, однажды, деньги на зелье кончились, и тогда кончилась жизнь. Эти несколько дней стали самыми страшными в его жизни, Дроссель в первый раз видел ломку. Винни лежал на кровати, прямо на стальной сетке, но не чувствовал боли, он выл, стонал и что-то бессвязно бормотал. Изо рта у него текли слюни, челюсти сводило, он судорожно дергался. Вскоре он потерял сознание и ребята решили поспать. Все утро они ходили мимо него, наконец Модо не выдержал.
- Дрос, что-то не так, он уже целые сутки в отключке.
- Вот пойди и растолкай его.
Модо пошел к Винни, а через минуту вернулся; в его глазах был ужас, а руки дрожали.
- Д-д-дроссель, он… Он холодный… Он не дышит… Я… Я боюсь, это плохо. – Прошептал Модо.
Дроссель чувствовал, как у него холодеет в груди, а к горлу подступает комок. Он бросился в комнату. он тряс Винни до тех пор, пока Модо не взял его за плечи.
- Не надо, Дрос, все… кончено.
Тогда Дроссель отпустил мертвого друга и заплакал, так он плакал первый раз в жизни. Это только начало. через сорок лет ушел Модо, и Дросселю стало совсем тяжело, возраст тогда только давал о себе знать, восемьдесят лет - это немало. Он сидел и вспоминал всю свою жизнь, если ее еще можно было назвать жизнью.
- Чарли, прости, мы не прилетели проститься с тобой. – Думал он и молча плакал.
Так шло время…
Однажды скрипнула дверь и персиковый мышь вошел в комнату. Он по привычке поставил на стол железную миску, а потом посмотрел на старую мышь, тот по прежнему сидел на своем стуле, но что-то странное витало в воздухе. Огонек взъерошил шерсть на спине, он чуял что-то, он слышал что-то и осторожно подошел к старику.
- Эй, дядя Дрос, просыпайся, дядя Дрос.
Но Дроссель его не слышал, он уже обнимался со своими друзьями, он снова был молод, и ему было так хорошо, как никогда в жизни.